Словарь языка произведений Распутина Валентина Григорьевича

Она [Лидия Михайловна] помолчала, рассматривая меня, и я кожей почувствовал, как при взгляде её косящих внимательных глаз все мои беды и несуразности прямо-таки взбухают и наливаются своей дурной силой. Посмотреть, конечно, было на что: перед ней крю́чился на парте тощий диковатый мальчишка с разбитым лицом, неопрятный, без матери и одинокий, в старом, застиранном пиджачишке на обвислых плечах, который впору был на груди, но из которого далеко вылезали руки; в перешитых из отцовских галифе и заправленных в чирки марких светло-зелёных штанах со следами вчерашней драки.

(Уроки французского, с. 63)

Народное слово 2, с. 46-47

 

КРЮ́ЧИТЬ В ГОВОРАХ БАЙКАЛЬСКОЙ СИБИРИ

Это же было раньше. У нас же было здесь, в Бочае же. Колдовка-то эта… Она если куда ходит, по одной дорожке ночью. Вот её кто караулит, кто не боится-то, куда уйдёт она и покуда придёт. Так, значит, чё делали-то? Добывали волков, и потом чё? Оснимут его и волчьи жилы вытянут из него, у волка-то. Ладно. Теперь бабы узнали, куда она ходит, по куда приходит и по куда уходит. По этой дорожке оне разожгли огонь, значит, разгорелся огонь. Оне эти жилы-то положили на огонь, и вот эти жилы начали виться. Чё же?! Жар! Потом смотрят: она идёт, идёт, её всяко крю́чит, корёжит, рвёт. И вот тогда-то и узнали, что это была колдовка.

Записано в 1989 г. Афанасьевой-Медведевой Г. В. от Петра Ивановича Жучова (1926 г. р.), проживающего в д. Бочáй Жигаловского района Иркутской области.

Словарь 23, с. 209