Словарь языка произведений Распутина Валентина Григорьевича

Настёна пошла к деду Матвею, вспомнив, как он вчера просил у Максима Вологжина напарника на день, чтобы отвезти и поставить на воду, на летнюю службу, бакены.

— Силёнки нонче совсем не стало-ка, — объяснял он. — Не справлюся один. А без спросу сманивать кого вроде нехорошо. У вас посевная. А я бы в покос, даст бог попра́ву, отробил бы. За мной не пропадет.

(Живи и помни, с. 160)

Народное слово 3, с. 46

ПОПРА́ВА В ГОВОРАХ БАЙКАЛЬСКОЙ СИБИРИ

И вот этот Гошка на полу и на подушке, на этой дохе лежит. Ногу стянуло у него вот так крючком. Потом он… значит, она ладила-ладила, и он уснул. Она говорит:

— Антонида, еслиф ему на попра́ву, он будет спать.

Это тётка Марея говорит:

— А еслиф, — говорит, — не на попра́ву, он, — гыт, — спать не будет.

А мама плачет, испугалась, переживает: чё, четырнадцать лет парнишке — жалко же. Старший самый был. А там Иван было двенадцать, там я вот десять, Томка там четыре года. Ну и вот, и теперь мама-то плачет, испугалася, всё. И он, она ему поладила. А летом было. Она бросила ему эту доху, подушку, и он лёг и как усну-у-ул, как усну-у-ул! А-а-а, сразу, она ему поладила, он говорить ничё не может, вот так:

— Э-э-э!

Язык вот такой тостушший во рту сделался от этого укуса от змеиного, и он говорить ничё не может. Потом, значит, мама плачет. Ну и чё?! Я плачу. Теперь, значит, уснул, уснул. Спал целы сутки.

Записано в 1998 г. Афанасьевой-Медведевой Г. В. от Нины Петровны Рудик (1933 г. р.), проживающей в пос. Первомайский Мотыгинского района Красноярского края.

Словарь 4, с. 234