Словарь языка произведений Распутина Валентина Григорьевича

Старухи втроём сидели за самоваром и то умолкали, наливая и прихлёбывая из блюдца, то опять как бы нехотя и устало принимались тянуть слабый, редкий разговор. Сидели у Дарьи, самой старой из старух; лет своих в точности никто из них не знал, потому что точность эта осталась при крещении в церковных записях, которые потом куда-то увезли — концов не сыскать. О возрасте старухи говорили так:

— Я, девка, уж Ваську, брата, на загорбке таскала, когда ты на свет родилась. — Это Дарья Настасье. — Я уже в памяти находилась, помню.

— Ты, однако, и будешь-то года на три меня поста́ре.

— Но, на три! Я замуж-то выходила, ты кто была — оглянись-ка! Ты ишо без рубашонки бегала. Как я выходила, ты должна, поди-ка, помнить.

— Я помню.

— Ну дак от. Куды тебе равняться! Ты супротив меня совсем молоденькая.

(Прощание с Матёрой, с. 204)

Народное слово 3, с. 53

ПОСТАР́Е В ГОВОРАХ БАЙКАЛЬСКОЙ СИБИРИ

Вот мы ворожили на конях. Это надо было лошадь взять от вдовца, чтоб он вдовец был. Это где-то было уже, наверно, в тридцать пятом, наверно, тридцать шестом. Ну, мы уж девчонки были. Ну и поехали на реку, украли ребята эту кобылу у нас (или конь был, я теперь забыла). Мешечек с собой: ей глаза-то завязывать надо. Глаза-то не завяжешь, так она пойдёт домой ли куда-нибудь.

Закружишь её округом этой проруби, водишь-водишь её, водишь. Садишься на неё, лицом ко хвосту, но повод-то у тебя в руках, хвостнёт куды-нибудь, куды ни попадя увезёт. Ну вот, все пересадили. И вот Любка у нас, она умерла. Любку эту последнюю. Ну, кого на низ везёт, кого домой. А у нас кладбишше было прямо по угору там, где дорога идёт счас, там было кладбишше старо. И вот Мишка, ешшо кавалер её был, закружил этого кобылу, посадили её. Как она попёрла, и прямо на кладбишше. Ну и мы уж как бы её успокаивать, тут это говорим:

— Да, Любка, ты не обращай вниманья.

Мы уж её все кружали-кружали, в голове-то мозгов-то нету <…>. А самих вот эдак вот колотит, как это никого туда не повезла на кладбишше-то.

Ладно. Прошла зима, подходит лето. Это где-то было уже в августе, в августе, мы уж жали. Заболела наша Любка дизентерией, увезли её в Артюгино больницу. Умерла ведь девка. Не дожила боле, восемнадцать лет ей было, она поста́ре нас была.

И с тех пор мы на кобылочке этой ворожить не стали.

Записано в 1983 г. Афанасьевой-Медведевой Г. В. от Ольги Петровны Соседовой (1917 г. р.), проживающей в с. Манзя Богучанского района Красноярского края.

Словарь 6, с. 468-469