Словарь языка произведений Распутина Валентина Григорьевича

Сюда, к заливу, свозился лес для спло́тки, а к ангарскому берегу перед заливом — для погрузки в баржи. Рев моторов и грохот сваливаемой кубатуры стоял здесь зимой и летом, днём и ночью. Из года в год это огромное поле с двумя выходами на воду за лето опорожнялось, зимой снова наполнялось.

(На родине, с. 290–291)

С тех пор Агафьина изба пустовала. Для посёлка начались другие времена — лес брать становилось всё труднее, везли его издалека, заработки упали. Есть предел и Божьему, если выбирать его без меры. Одною зимой делали возле нижнего склада спло́тку прямо на льду, переложили тяжёлой лиственницы, и весь плот в тысячу с лишним кубометров ушёл весной на дно. Это как знак был: осторожней! — и его не распознали.

(Изба, с. 397)

Народное слово 3, с. 297

СПЛО́ТКИ В ГОВОРАХ БАЙКАЛЬСКОЙ СИБИРИ

Утуги-то здесь безыстанно топили, все топили. Лесная вода, снеговая весённая вода, её распускали по полям, разводили по канавочкам. В хребте вверх прокопают канаву, потом разбежится по канавкам. А белоусовские, оне свои утуги колесом топили, колёсья были деревянны сделаны. Колесо вертится, и по спло́ткам бежит вода. Спло́тки — оне как желоба таки, а в Обхое — канавы. Их долбили, по имям бежит вода, и прямо все утуги топят. Вот так было. Один день один ходит топит, другой день другой топит. Перед этим закрывают отвод-то, чтоб вода накопилась. Вот так разводили воду. Дежурили, чтоб ночь и день топились. Распускали воду. Дежурили, чтоб не отпружали воду. «Отведут от меня воду?!»

Топили, и урожай хороший был. Хабардинские до сих пор топят, белоусовские. Километра три топят. Алексеевка вся топит. Хабардина вся топит. Белоусовские — счас уж токо один край.

Записано в 1981 г. Афанасьевой-Медведевой Г. В. от Анны Степановны Главинской (1912), проживающей в c. Белоусово Качугского района Иркутской области.

Словарь 3, с. 153