Словарь языка произведений Распутина Валентина Григорьевича

Семейная жизнь виделась ей [Настёне] по-хозяйски надежной, но и рабо́тной, а в отношениях с мужем весёлой и лёгкой: так и будни короче, и праздники красивей.

(Живи и помни, с. 91)

Народное слово 3, с. 255

РАБО́ТНЫЙ В ГОВОРАХ БАЙКАЛЬСКОЙ СИБИРИ

Мы в Алге когда жили, коноплё мы сами ростили. Сеяли и потом посконь брали, мочили это коноплё в мочишше (…). Ключ-живец, он не замерзал никогда, вот там мочили. Он сорок дён мокнет. Потом его вытаскиваем, к огороду ставим. А зимой он быгат. В марте, в апреле мы его зачинам, снег с него стает. Где не стает, мы сбросим. В огород его пихам, чтоб он на весу был. А потом баню топили. В бане его подсушим и мнём. И пряли, и ткали на мешки.

Ой, коноплё, он рабо́тный-то был! Ткали. И польта шили. Красили его. Цветки рвали, оне вот такие вышиной, с мизинец толшшиной. Оне в Алге у нас тоже растут.

[— … А назывались как? — Собир.].

Как их называли-то? Желтуха-трава. Оне, правда, жёлты на вершинке-то, цветочки. Напаришь кору листвяну. И вот точило было (точили пилы, топоры и ножики там), и эта грязь-то остаётся, когда точишь, дак эту грязь мешали с корой и красили. Аж вычернет. И вот стирашь, и оно не линяло. Туды, правда, соль добавляли ешшо и табак.

Листвяну кору с пеньков сдерёшь, кора-то с их стара. И вот её надерёшь, топором начешешь и кипятишь. И она напрет, как густой чай прямо, ешшо гушше. И вот красили. Тёмный получался цвет. Такой коричневый. И табак добавляли с солью, чтоб укрепляло. Махорку бросали. Раньше же мы в Алге жили, в пачкаф её покупали.

Записано в 1987 г. Афанасьевой-Медведевой Г. В. от Александры Васильевны Козулиной (1930 г. р.), проживающей в с. Большое Уро Баргузинского района Бурятии.

Словарь 1, С. 272