Словарь языка произведений Распутина Валентина Григорьевича

Много ли надо, чтобы пересечь сквозящую рощицу, — и вот я на другой её стороне. Немного надо, но как сразу все меняется! К распа́ху воды добавляется пустынный распа́х земли. Вода, обогнув мыс, широким и длинным заливом простирается вправо — тут была речка. Голая земля бросается вслед за нею — и успевает: они замирают вдали на одной границе. Такое впечатление, что там, на границе с лесом, лес откачнулся от них в испуге, клонясь назад. Передо мною вал из вывороченных деревьев, подняты наверх глина и камни, — давняя и всё ещё страшная выпотрошенность живого.

(На родине, с. 290)

Среди огромных валунов, заросших брусничником, важно и родовито, не имея нужды тянуться вверх, стояли — не стояли, а парили в воздухе — могучие и раскидистые сосны, как и должно им быть царственными и могучими в виду многих и многих немереных километров вольной земли. Здесь был предел, трон — дальше и внизу, волнисто вздымаясь к дымчатому горизонту и переливаясь то более светлыми, то более темными пятнами, словно бы соскальзывая и упираясь, широким распа́хом стояла в таинственном внимании державная поклонная тайга.

(Сосны, с. 60)

В долгих и обрывистых раздумьях перебирая жизнь во всем её распа́хе и обороте, пришёл Иван Петрович к одному итогу. Чтобы человеку чувствовать себя в жизни сносно, нужно быть дома. Вот: дома. Поперёд всего — дома, а не на простое, в себе, в своём собственном внутреннем хозяйстве, где всё имеет определённое, издавна заведённое место и службу. Затем дома — в избе, на квартире, откуда с одной стороны уходишь на работу и с другой — в себя. И дома — на родной земле.

(Пожар, с. 431)

Народное слово 3, с. 261-262

РАСПАХНУ́ТЬ В ГОВОРАХ БАЙКАЛЬСКОЙ СИБИРИ